Материал из книги Стефано Локателли.
В истории средневековой Европы никакая другая валюта не сравниться по масштабу успеха с флорентийским золотым флорином. Согласно преданию, он был впервые отчеканен во Флоренции в ноябре 1252 года и стал подлинной сенсацией своего времени, поскольку придал материальное воплощение фунту (либра) — единице счета, которая до того момента оставалась лишь условным обозначением в системе фунт-шиллинг-пенни, восходящей к реформам Карла Великого конца VIII века.
С самого начала флорин отличался тщательно продуманным художественным оформлением. На одной стороне монеты изображалась стилизованная лилия — герб Флоренции — и надпись + FLOR–ENTIA. На другой — стоял святой Иоанн Креститель, покровитель города: он был обращен лицом вперед, облачен в шерстяную накидку из звериной шкуры, с жезлом в левой руке и поднятой правой рукой в жесте благословения. Изображение обрамляла надпись: S • IOHA – NNES • B •.
С конца XIII века и до первых десятилетий XVI века, вплоть до замены на золотой скудо в 1533 году, флорин приобрел столь широкое распространение в Европе и Средиземноморье, что стал — наряду с венецианским дукатом — одной из важнейших золотых валют своего времени. Несмотря на небольшое изменение веса в 1422 году, монета в течение всей своей истории чеканилась по практически неизменным стандартам, благодаря чему приобрела репутацию исключительно стабильной и надежной денежной единицы.
Учитывая такую широту обращения и долговечность успеха, неудивительно, что флорин стал образцом для подражания. Многие города основывали собственные выпуски золотых монет на его весе и пробе. Более того, начиная с 1322 года, ряд правителей — первым из которых был Папа Иоанн XXII (1316–1334), — приступили к выпуску собственных версий флорина на монетном дворе Авиньона в Понт-де-Сорг. Эти монеты отдавали дань оригинальному флорентийскому образцу, но отличались надписями.
Чтобы представить более полную картину флорина как важного — хотя и не революционного — денежного явления Средневековья и подготовить основу для дальнейшего анализа, рассмотрим период, предшествовавший его введению, своего рода «предысторию» флорина. Сначала покажем общие экономические и монетарные условия в Европе и Средиземноморье, а затем сосредоточимся на экономическом и политическом контексте Флоренции с конца XII до середины XIII века.
Начнем с анализа производства и обращения золотых монет в указанных регионах, чтобы показать: поскольку на западноевропейском рынке продолжали активно обращаться иностранные золотые монеты, чеканка флорентийского флорина, скорее всего, стала наиболее эффективным ответом на упадок существующих золотых валют, а не сознательным революционным актом.
Ряд сопутствующих факторов — от растущего спроса со стороны торговли на стабильную валюту и снижения внутренней ценности находящихся в обращении золотых монет и вплоть до различий в соотношении спроса и предложения на золото и серебро в Западной Европе и мусульманском мире — побуждали не только Флоренцию, но также Геную и, вероятно, Лукку начать чеканку новых золотых монет в середине XIII века.
Во Флоренции же выпуск флорина совпал с рядом исключительных обстоятельств: стремительным ростом городского населения, бурным развитием ремесел и производства, а также с политическим кризисом, вызванным смертью императора Фридриха II Гогенштауфена в 1250 году. Все это открыло уникальные возможности для введения новой золотой монеты.
Флорентийский флорин одновременно служил экономическим интересам и политическим целям так называемого Primo Popolo — новой городской власти, находившейся под контролем купеческой элиты. С самого первого выпуска флорин задумывался не только как финансовая инновация в процветающем городе, которому предстояло стать одним из главных экономических и финансовых центров Позднего Средневековья, но и как способ обойти имперскую монополию на чеканку полноценной золотой валюты. Таким образом, флорин стал и новым политическим инструментом, призванным заново определить сущность гражданской власти — как власти с квазиимперским статусом.
Золотые деньги до «возвращения к золоту»
Чеканка золотых монет в Западной Европе прекратилась в последние десятилетия VIII века. Одной из главных причин этого стала растущая нехватка золота, которая усиливалась с конца IV века и к тому времени достигла критической стадии. Первой отказалась от производства золотых монет Англосаксонская и Франкская Европа: чеканка прекратилась уже в 670-х гг.
Переход к новой денежной системе, основанной исключительно на серебряном денарии как единственной реально выпускаемой монете, а также на расчетной системе фунтов, шиллингов и пенсов, оформился в 790-х годах в результате монетной реформы Карла Великого (774–814 гг.). В течение почти пяти столетий после этой реформы серебряный денарий оставался высшей номинальной единицей, которая лишь в конце XII века начала уступать по стоимости серебряному гроссо, который чеканили в качестве его кратного эквивалента.
Однако такой «уход от золота» коснулся лишь Западной Европы. В других регионах Средиземноморья и Южной Европы чеканка золотых монет никогда не прекращалась. Вместе с медью золото продолжало быть составной частью денежного обращения в землях, находившихся под властью мусульманских династий и Византии. На карте ниже указано, где именно в первой половине XIII века продолжалась активная чеканка золотых монет — то есть до того, как в западноевропейских странах снова началось возвращение к золоту.
На мусульманском Западе стандартными золотыми монетами были динары и двойные динары. Их чеканили на юге Испании и в Северной Африке: сначала династия Альморавидов (1094–1147), затем Альмохады (1121–1269), в Тунисе и восточной Алжирии — Хафсиды (1229–1574), а также на востоке арабского мира.
Альморавидские динары, также известные под названием морабитинос, создавались из 22-каратного золота (91,6%) и имели в теории вес 4,10 грамма, хотя реальные сохранившиеся экземпляры весят около 3,96–3,86 грамма. Альмохадские динары, получившие в христианской Европе название масмудини или массамутини, были легче — всего 2,30 грамма — но изготавливались почти из чистого золота (99%), хотя и не достигали полной 24-каратной пробы.
От мавританских динаров к августалиям
Начиная с 1173 года, король Альфонсо VIII Кастильский (1158–1214) начал чеканить подражательные альморавидские динары с христианскими надписями. Эти монеты, получившие название морабитинос или мараведи альфонсос, стали важным элементом валютной системы королевства. Их вес и проба оставались стабильными в течение всего периода производства, который завершился в 1217 году: около 3,85 грамма и 20 ⅘ карата, что соответствует 86,6% содержания золота.
Христианские морабитинос также чеканились в других королевствах Пиренейского полуострова. Король Леона Альфонсо IX (1188–1230), а также Санчо I (1185–1211), Альфонсо II (1211–1223) и Санчо II (1223–1248) в Португалии использовали эти монеты в обращении. Предполагается, что в 1240-х годах король Фердинанд III Кастильский (1217–1252) начал выпускать христианские двойные динары — доблы, однако на сегодняшний день ни одного подлинного экземпляра не обнаружено.
В Южной Италии и Сицилии, находившихся под властью династии Гогенштауфенов (1194–1266), обращались золотые четвертные динары — тарì, чеканившиеся с пробой 16 ⅓ или 16 ⅔ карата (примерно 68–69,4% золота). Эти монеты отличались широким разбросом по весу и форме, поэтому обычно продавались не по номиналу, а на вес.
В 1231 году император Священной Римской империи и король Сицилии Фридрих II Гогенштауфен (1220–1250) ввел в обращение новую золотую монету — августалий. Она чеканилась на королевских монетных дворах в Бриндизи и Мессине, имела вес 5,31 грамма и пробу 20 ½ карата (85,4%).
На Востоке, в Византийской империи, традиционной валютой оставался золотой гиперпирон, введенный императором Алексием I Комнином (1081–1118) в 1092 году для борьбы с обесцениванием византийского солида (номисмы). Гиперпирон имел вес 4,55 грамма и пробу 20 ½ карата (85,4%). Эти характеристики сохранялись вплоть до правления Андроника I Комнина (1183–1185), при котором проба монет упала ниже 19 карат (менее 79%). После захвата Константинополя в 1204 году во время Четвертого крестового похода, когда Византия была заменена Латинской империей, чеканка гиперпиронов прекратилась.
Между 1190-ми годами и Седьмым крестовым походом (1248–1254) в христианских государствах Сирии и Палестины крестоносцы чеканили подражательные мусульманские (фатимидские) динары — так называемые сарацинские безанты. Эти монеты весили около 3,44 грамма и имели пробу 16,27 карата (примерно 67,8% золота).
Как восточные золотые монеты обращались в Западной Европе до «возвращения к золоту»?
Некоторые из восточных золотых монет активно обращались в Западной Европе задолго до того, как началось так называемое «возвращение к золоту». Исследователь Жан Дюплесси датировал «золотой век» мусульманских динаров периодом с начала XI до середины XIII века. Именно тогда золото Альморавидов и Альмохадов, а также иберийские (испано-португальские) подражания этим монетам проникали в денежное обращение Англии, Франции и Италии — через торговлю или как часть уплаты дани. Иногда такие монеты даже использовались как расчетные единицы.
Византийские золотые монеты также фигурировали в финансовых и административных операциях английской короны, ее чиновников и подданных. Более того, они вошли в состав казны короля Генриха III (1216–1272) в 1240-х и 1250-х годах.
Похожие свидетельства имеются и по Франции: там было зафиксировано широкое хождение золотых оболов (так в христианской Европе называли альмохадские динары), иберийских подражаний, византийских гиперпиронов и сицилийских августалиев. Эти монеты покупались на местных рынках и отправлялись за границу, например, Альфонсу Пуатье (1220–1271), брату короля Людовика IX, который находился в плену в Египте во время Седьмого крестового похода.
В первой половине XIII века множество иностранных золотых монет активно использовались купцами крупных итальянских торговых городов — Генуи, Пизы и Венеции. В этих городах были хорошо знакомы с расчетами в иностранных валютах и свободно принимали такие монеты в коммерческих сделках. Архивные документы указывают, что в Генуе и Пизе наиболее распространенными были сицилийские тарì, мусульманские динары и сарацинские безанты, тогда как в Венеции преобладали гиперпироны и безанты.
Такое обилие различных золотых номиналов побудило венецианское правительство уже к концу 1220-х годов назначить двух официальных «оценщиков золота» — Пьетро Нани и Якопо Миани. Они были ответственны за проверку качества золота, обращавшегося в виде монет, слитков и брусков.
Несмотря на редкие случаи подделок мусульманских и византийских монет, чеканка золотых монет в самой Западной Европе возобновилась в полной мере лишь в начале 1250-х годов — именно тогда города Генуя, Флоренция и, вероятно, Лукка начали выпуск собственных золотых валют.
Упадок «старых золотых монет» и потребность в новой валюте: как XIII век привел Европу к золотому флорину
Одним из ключевых факторов, приведших к чеканке новых золотых монет, стал сильный спрос на надежный и стабильный золотой денежный стандарт, способный обслуживать так называемую «коммерческую революцию» в Западной Европе. Этот термин был впервые введен экономистом Раймоном де Рувером в начале 1940-х годов, а спустя около 30 лет получил широкое распространение благодаря работам Роберто Сабатино Лопеса. Он обозначал масштабные социально-экономические сдвиги, начавшиеся в конце X века: ускорение аграрного и ремесленного производства, возобновление роста населения, расцвет городов и торговли — все это превратило Европу из аграрной периферии в динамичную торговую цивилизацию.
Одним из важнейших последствий этих процессов стало формирование новой экономической системы, основанной преимущественно на денежном обмене. Натуральные платежи (бартер) постепенно сходили на нет, а деньги становились повседневным и необходимым средством расчета в стремительно коммерциализирующемся обществе.
Открытие новых серебряных месторождений в Фрейберге (Мейссен), Фризахе (Каринтия) и Монтьери (Тоскана), а также активное развитие торговых центров — ярмарок, портов, городов — усилили товарно-денежное обращение. Это способствовало росту количества сделок и увеличению спроса на деньги. Однако к XIII веку, когда коммерческая революция достигла своего апогея, денежное предложение уже не справлялось с потребностями рынка.
Чтобы хоть как-то компенсировать нехватку оборотных средств, монетные дворы Северной Италии — в Павии, Вероне и Венеции — начали массово выпускать новые облегченные серебряные денарии весом всего 0,20 г, 0,10 г и даже 0,08 г. Они были намного меньше классического каролингского денария весом 1,70 г. Новые монеты стали столь мелкими и непрактичными, что перестали выполнять функцию полноценного платежного средства в условиях стремительно растущей экономики.
Купцы, сталкивавшиеся с необходимостью проводить крупные расчеты, были вынуждены использовать более удобные альтернативы: серебряные слитки, золотую пыль (paiola), зарубежные золотые монеты или — позже — серебряные гроссо. Эти формы платежей благодаря своей высокой стоимости и стабильности были гораздо удобнее и мобильнее, чем обесцененные денарии: для проведения крупной сделки уже не требовалось пересчитывать тысячи крошечных монет.
Таким образом, новая волна монетной чеканки, в том числе введение золотого флорина, стала не революционным жестом, а необходимым и прагматичным ответом на структурные вызовы экономической эпохи.
Продолжение следует…
