Перевод фрагментов книги Линдси Шен «Серебро: природа и культура». Часть первая здесь.
***
Афины превратились в империю. Впрочем, ее размеры были небольшими, а просуществовала она недолго. В лучшие времена ей подчинялись 179 городов-государств, в которых проживало около двух миллионов греков. Афины были ведущей военно-морской державой в Средиземноморье: от Сицилии до Египта и Черного моря. Уступая Персии по размеру, Афинская империя была империей во всех смыслах: взимала с колоний дань в виде денежных выплат и заставляла использовать афинские монеты в пределах их территорий. К середине V века до н. э. монетный двор Афин увеличил объем производства до рекордных показателей, поскольку их продукция, монета «Сова», стала общей валютой в греческом мире.
.jpg)
Купцы даже за пределами Афинской империи считали «сов» надежными деньгами. Эти монеты накапливались в Афинах благодаря дани и торговле. Как и во всех империях, Афины использовали свое богатство для строительства архитектурных шедевров, главным из которых стал Парфенон на Акрополе. Его строительство началось в 447 году до н. э. Согласно недавним исследованиям, в Парфеноне, на площади в три теннисных корта, хранились денежные резервы города. В одном постановлении написано о передаче Акрополю 3 тыс. талантов серебра (1 талант – 26 килограмм). Поскольку 1 талант равен 1500 тетрадрахмам, то, следовательно, речь шла о 4,5 млн серебряных «сов». В других античных источниках говорится о хранении 10 тыс. талантов в Парфеноне. Неудивительно, что Эсхил, древнегреческий драматург, называл Афины «настоящим серебряным фонтаном».
***
В архитектурном плане Парфенон был символом просвещения и красоты. На его знаменитом фризе изображены смертные и боги, олицетворявшие порядок и гармонию. Если огромные запасы серебра действительно хранились в этом здании, под защитой самой богини Афины, то это пример разумной политики древнегреческих властей.
Пиастры
«Пиастры! Пиастры!», – кричал попугай капитана Флинта из романа Роберта Стивенсона «Остров сокровищ». Монета «peso de ocho reales», песо в восемь реалов, или испанский «восьмерик», как его еще называют, была впервые отчеканена в 1570-х гг., а события в «Острове сокровищ» разворачивались в XVIII веке, в то время как Стивенсон творил в XIX веке. Как эта испанская монета, столь любимая пиратами и попугаями, сохранила свою популярность на протяжении нескольких веков? Как ее могущество простерлось от американского континента до Европы, Африки и Азии, добравшись даже до Дальнего Востока? Около 1600 года эта монета функционировала как законное платежное средство практически повсюду (в XIX веке ее место занял британский фунт стерлингов). Как и в случае с «афинской совой», история пиастра связана с возникновением и крахом империи, которая завладела огромным серебряным рудником.
Испанию, как и Афины, трудно было представить в качестве империи. Страна находится на задворках Европы. Большая часть ее европейской территории образовалась в результате династической преемственности, а не безжалостной экспансии. Испания обзавелась американскими землями практически случайно.
Генуэзский купец и морской капитан Христофор Колумб обратился к Фердинанду и Изабелле, правителям Испании, с просьбой профинансировать его морское путешествие в Азию (не в Америку) с целью обращения азиатских мусульман в христианство во славу испанской короны. До этого Колумб уже обращался к испанской короне, как и к португальской, французской и английской. К удивлению Колумба, Фердинанд и Изабелла на сей раз пошли ему навстречу. Предприятие могло обеспечить Испанию новыми землями, поспособствовать подавлению Ислама и принести государству золото. Колумб совершил четыре путешествия в Новый Свет, но, в конце концов, умер, полагая, что достиг Азии. В Вест-Индии он встретился с болезнями и бунтами, но не нашел золота. Спустя несколько десятилетий после смерти Колумба, в 1506 году, небольшие золотые рудники Карибского моря уже были разработаны.
Следующую попытку обнаружить Эльдорадо, легендарную страну с золотыми рудниками, совершил Эрнан Кортес, вторгнувшись в Мексику. Покоренные ацтеки, чья империя была уничтожена, считали конкистадоров жирными свиньями за их любовь к блестящим кускам металла. Начальный этап строительства империи не был частью плана испанской монархии по стратегическому расширению сферы своего влияния. Дело в том, что экспедиция Кортеса в составе шестисот человек и шестнадцати лошадей, была совершена без королевского одобрения. Однако золото, полученное в результате кампании Кортеса, заинтересовало испанцев в поисках драгметалла на территории Перу.
Большая империя инков, управляемая императором, почитаемым как потомок бога Солнца, была разрушена маленькой группой людей во главе с неграмотным бывшим свинопасом и беглецом, отправившимся в Америку, чтобы уклониться от испанского правосудия. В 1532 году несчастный правитель инков Атауальпа был схвачен и, как и в случае с Монтесумой, царем ацтеков, попытался спасти свою жизнь в обмен на сокровище – комнату, наполненную на одну треть золотом, а на две трети серебром. Испанцы приняли выкуп, но все равно убили Атауальпа. Первые, плохо организованные экспедиции, так и не смогли обнаружить Эльдорадо. Тем не менее они наткнулись на серебряные рудники, которые обеспечили процветание испанской империи, изменив баланс европейских сил. К середине XVI века богатые месторождения серебра были обнаружены в западной части хребта Сьерра-Мадре в Мексике. Но крупнейшая находка была найдена в Потоси, в Андах, на территории современной Боливии – целая серебряная гора.
1.jpg)
Потоси и Серро-Рико
Андские индейцы занимались металлургией на протяжении трех тысяч лет. Поэтому у них было больше опыта работы с золотом, серебром и бронзой, чем у мексиканских народов. Впрочем, большинство их металлических артефактов предназначалось для религиозных целей, а не для хранения богатства. На серебряных рудниках Порко андские горняки добывали руду благодаря оленьим рогам и плавили ее в небольших печах.
Коренные народы, надеясь расположить к себе новых властителей, рассказывали испанцам о местоположении серебряных рудников; однако, чаще всего, их принуждали к этому. Невероятная гора в форме конуса возвышалась над Потоси. Долгое время она считалась священным местом. Во время посещения святыни на склоне горы были обнаружены жилы с самородным серебром. Согласно одной легенде, распространенной колонистами, коренные жители услышали громкий голос, когда попытались добывать серый металл: «Не берите серебро с этого склона, оно предназначено для других владельцев». Испанцы оправдывали эксплуатацию этих рудников в Серро-Рико, ссылаясь на то, что они как раз и являются настоящими владельцами. Слухи о серебряной горе распространились быстро, поэтому испанцы и некоторые индейцы устремились в Потоси. Сначала, то есть, с 1545 года, добыча была довольно простой. Действенность сверхъестественного запрета, недостаточная осведомленность местных жителей о месторождениях, обусловили то, что нетронутыми остались богатые окисленные руды, включая самородное серебро. Однако потребовались более дорогостоящие методы добычи, как только руда на поверхности была разработана. Горняки стали создавать туннели, уходившие вглубь горных склонов, где руда оказалась менее качественной. Местные методы плавки были неэффективны для огромных объемов низкокачественной руды, поэтому испанцам понадобились новые технологии для поддержания прежних объемов добычи. В Мексике в 1550-х гг. был изобретен метод переработки низкокачественной руды. Экологически вредный метод подразумевал смешивание измельченной руды с солью и ртутью, поставляемой из крупных ртутных рудников в Уанкавелике. Добавление реагента вызывало химическую реакцию, в которой серебро формировало амальгаму со ртутью. При нагревании амальгамы ртуть отгоняется, оставляя очищенное серебро. Внедрение этого процесса в Потоси в 1570-х гг. вызвало серебряную лихорадку. Объем добычи драгметалла увеличился почти втрое в 1580-1590 гг. В период расцвета, а именно в 1590-е гг., годовой объем добычи составлял 200 тыс. килограмм.
Новая технология увеличила потребность в человеческом труде. Однако Потоси находился на высоте более 4 тыс. метров над уровнем моря. Это было унылое и негостеприимное место, которое не привлекало индейцев, живших в долинах. Сменявшие друг друга испанские монархи неоднократно запрещали порабощать индейских подданных, а булла Папы Римского непосредственно осуждала эту практику. Однако испанцы обошли этот запрет, воспользовавшись обычаем инков под названием «мита». В качестве оплаты дани местные племена по традиции снабжали империю инков рабочей силой на краткосрочной основе. Испанская версия мита была внедрена в Потоси с 1573 года. Согласно правилам испанской системы, привлечение рабочей силы распространялось на территорию, простиравшуюся на сотни километров от Потоси, поскольку для добычи требовалось много работников. В результате чего 1/7 мужского населения в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет была призвана для принудительного труда. Некоторым из них требовалось пройти путь в 1000 км за несколько недель, чтобы добраться до Потоси, и только потом официально начинался срок их службы, составлявший один год. Некоторые мужчины отправлялись в одиночку, не зная, суждено ли им вернуться когда-либо домой. Другие брали с собой свои семьи; жены были разнорабочими, а дети – убирали мусор. Как и следовало ожидать, условия жизни и труда в Потоси были плачевными, а вопросам безопасности уделялось мало внимания.
***
Вскоре Потоси стал большим городом с населением в 100 тыс. человек. Это был яркий, мультикультурный и богатый город, украшенный домами и церквями в стиле барокко. На бесплодной земле вокруг него можно было выращивать только картофель и люцерну. Однако вскоре богатых жителей снабжали дынями, лимонами, специями и сахаром, марочными винами и бренди, мясом из Буэнос-Айреса, предметами роскоши из Франции и Нидерландов, фарфором и шелком из Азии, алмазами из Цейлона, коврами из Персии и хрусталем из Венеции, – все эти товары тащили мулы или ламы по горным тропам от самого побережья. Серебро Потоси использовалось для покупки африканских рабов для шахт и домашнего хозяйства. На гербе города была помещена надпись: «Я – богатый Потоси, сокровище мира, царь гор и предмет зависти всех королей». В 1559 году король Испании присвоил городу название «Villa Imperial» (Имперский город). Вскоре в испанский язык вскоре вошло выражение «vale un Potosí» («стоит как Потоси», то есть, бесценный). У Сервантеса Дон Кихот говорит верному Санчо Пансе: «Если бы я только мог дать тебе то, что ты заслуживаешь, то даже шахт Потоси не хватило бы для этого».
Не только индивидуальные собственники шахт и успешные горняки извлекли выгоду от рудников. Испанская администрация в Перу была создана в 1542 году для управления американскими владениями. Она получала огромную прибыль от серебра, которое транспортировалось в прибрежную столицу Лиму. Огромное количество чистого драгметалла загружалось в корабли, направлявшиеся в Севилью (Испания), но много драгметалла также осело в Потоси и Лиме. Церковь стала главным покровителем местных и европейским мастеров-серебряников, создававших прекрасные алтари, кресты и статуи в стиле барокко. Ранний историк Потоси, Бартоломе Арсанс де Орсуа-и-Вела сравнивал пышность интерьера одной церкви Потоси с «цветущим садом, с множеством печей, наполненных чистейшим серебром Серро, янтарем из Флориды, драгоценными ароматами из Арабии». Согласно легенде, улицы Потоси были вымощены серебром. Во время государственных торжеств нечто подобное можно было действительно наблюдать, например, в 1648 году на празднике в честь назначения нового вице-короля в Лиме.
Тем временем, в королевском монетном дворе Потоси чеканились пиастры. Именно за их счет город мог себе позволить такие празднества и украшения. После очистки, серебро отправлялось в казначейство, где его пробировали, регистрировали и облагали налогом. Затем серебро, подходившее для чеканки, транспортировали в монетный двор, основанный в 1575 году. В первые годы своего существования, на монетном дворе работали местные жители, отправлявшие «мита» и африканские рабы. Впоследствии, по мере роста производства, помещения монетного двора были сданы в аренду субподрядчикам, которые использовали труд рабов из Анголы и Конго. Как и в случае с Афинами, эти рабы вручную чеканили миллионы серебряных монет, которые поднимали испанскую экономику. К 1640 году ежегодно производилось 5 млн пиастров.
