Фрагменты работы Джорджа Кауффмана (Университет штата Калифорния). Часть первая здесь, а часть вторая – тут.
Теории материи (продолжение)
Древние греки: четыре стихии
В большинстве учебников по химии рассмотрение теории атомов начинается с первых атомистов - Левкиппа и его ученика Демокрита (460-370 гг. до н.э.). Теории этих ученых - о бесчисленных элементах, находящихся в вечном движении, о полноте и пустоте, бытии и небытии - звучат почти как учение древнекитайской философии (о котором речь шла в предыдущей публикации).
Некоторые древнегреческие философы считали, что вода, огонь, воздух и материя, называемая апейроном, являются стихиями, из которых созданы все остальные вещи. Фалес (640-546 гг. до н.э.) полагал, что земля произошла из воды, но при этом не предполагал, что земная материя состоит из нее. Понятие апейрона (беспредельной материи) у Анаксимандра (626?-546? до н.э.) не указывало, как считал Аристотель, на промежуточное состояние между огнем и воздухом. Хотя его огонь и воздух представляли собой противоборствующие и в то же время поддерживающие друг друга противоположности, апейрон был чем-то большим - бесконечной, вечно движущейся субстанцией, которая заставляла две противоположности приближаться и удаляться друг от друга.
Арабы: теория серы и ртути
Первым алхимиком, который непосредственно упомянул о серно-ртутной теории, был Гебер. Теория серы и ртути Гебера основывалась на идее Аристотеля о выдохах. Земля при нагревании солнцем выделяет два вида выдохов: один - парообразный, прохладный и влажный, другой - ветреный и дымный. Парообразный производит металлы из воды в земле и на земле. Дымчатый производит минералы из самой земли.
Гебер полагал, что в результате парообразных выдохов под землей образуются сера и ртуть - два элемента, которые, соединяясь, образуют другие металлы: все металлы, в сущности, состоят из ртути, соединенной и затвердевшей с серой. Они отличаются друг от друга только случайными качествами, и это различие обусловлено различием сортов серы, что опять-таки вызвано различием почв и их положением по отношению к солнечному теплу.
Сера часто встречалась в месторождениях вместе с золотом, а ртуть позволяла извлекать золото из измельченной руды, что, возможно, и привело Гебера и предшествующих ему алхимиков к предположению, что металлы представляют собой сочетание этих двух веществ.
Эта теория оставалась актуальной вплоть до XVIII века. Золото считалось самым чистым металлом, в которым были наиболее равномерно объединены эти два вещества. Однако геберовские сера и ртуть не были обычными веществами, которые, соединяясь при нагревании, образовывали киноварь. Это были гипотетические вещества, иногда называемые софическими или философскими, по сравнению с которыми обычные сера и ртуть имели мало чего общего. До появления современной химии термином сера обычно обозначали любое легкоплавкое, летучее и горючее вещество. Более того, серу часто называли «камнем, который горит».
Союз серы и ртути изображался в качестве образа андрогина, сексуального союза, брака и как сражения. По отдельности сера и ртуть изображались как солнце и луна соответственно. Так, солнце и луна в приведенном ниже отрывке из «Изумрудной таблицы Гермеса» — это не солнце (золото) и луна (серебро) средневековой латыни, а два принципа Гебера - сера и ртуть: «Как все вещи возникли из созерцания одной вещи, так и все вещи возникли из этой одной вещи, путем единого акта творческого приспособления. Отец его - Солнце. Мать его – Луна».
Идея о наличии в металлах горючего начала - серы - привела Иоганна Иоахима Бехера (1635-1682) к концепции «terra pinguis» (жирной или горючей земли), на которой была основана теория флогистона Георга Эрнста Шталя (1660-1734).
Гебер также считал, как и Аристотель, что металлы обладают одной парой внешних качеств, другой - внутренних. Например, золото было горячим и влажным снаружи, но холодным и сухим внутри, а серебро - холодным и сухим снаружи, но горячим и влажным внутри. Поэтому, чтобы приготовить золото из серебра, нужно было вывернуть его природу наизнанку. Такие преобразования должны были осуществляться за счет правильного соотношения тепла, влаги, холода и сухости.
Парацельс: учение о третьей материи
В начале XVI века Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм (1493-1541 гг.), швейцарский врач и алхимик, называвший себя Парацельсом (89-94 гг.), добавил третий элемент к сере и ртути - соль. Ученый считал, что целью алхимии должно быть врачевание, как об этом думали и китайские алхимики. Поэтому его считают основателем ятро- (или медицинской) химии.
Идея третьей материи Парацельса была явным воплощением древней алхимической троицы: дух, душа и тело, или, в более материальных терминах: газ, жидкость и твердое тело. Сера представляла огонь или душу (animat), а ртуть символизировала воду или дух (spiritus). К ним Парацельс добавил соль, обозначающую земную плоть (corpus). Поскольку эта концепция подтверждала наблюдения, сделанные при сухой дистилляции, которая в то время была общепринятым методом анализа, теория третьей материи практически полностью вытеснила серно-ртутную теорию.
Философский камень
Преобразование - цель алхимии - можно было осуществить с помощью легендарного философского камня, точнее, камня философов (lapis philosophorum), который, таким образом, тоже являлся целью поисков алхимиков. По словам одного ученого, «история науки не знает аналогов поискам философского камня, поскольку в ней нет ничего более впечатляющего и романтичного. Получение камня было великой и самой важной целью алхимии» (см. стилизованное изображение философского камня).
Однако эти поиски, которые алхимики вели многие столетия, сделали возможным познание физических свойств и химических реакций огромного количества природных и искусственно полученных веществ, заложив основу современной химии. По словам Юстуса фон Либига, «самое живое воображение не способно придумать мысль, которая могла бы действовать на умы и способности людей более сильно и долго, чем идея философского камня. Без этой идеи химия не достигла бы своего нынешнего совершенства... Для того чтобы убедиться в том, что философского камня не существует, необходимо было наблюдать и исследовать все вещества, которые были доступны».
Как и многие другие понятия алхимии, происхождение и место возникновения идеи философского камня неясны. Вероятно, она возникла в попытках алхимиков рационально объяснить свои неудачи в превращении неблагородных металлов в золото; очевидно, что для осуществления желаемых изменений требовался какой-то важный, но недостающий ингредиент. Мультауф утверждает, что александрийский химик Зосима Панополитанский (ок. 350-420 гг.), которого Мультауф считает «самым ранним из известных нам авторов-алхимиков», был знаком с идеей такого вещества, которое он называл «настойкой» или «порошком», что на латинском языке обозначалось как «эликсир». В характерном примере алхимической риторики Зосима пишет, «этот камень, который не является камнем, драгоценность, которая не имеет ценности, предмет с множеством форм, который не имеет формы, это неизвестное, которое знают все. Вид его один, а разновидностей множество. Все исходит из Единого, и все возвращается к нему. Вот митрианская тайна, непостижимая тайна».
Некоторые ученые датируют возникновение этой идеи первыми веками христианской эры, но при этом есть предположения, что идея философского камня была еще у более ранних цивилизаций Запада и Востока. Например, даже «отец совершенства всего мира» в «Изумрудной таблице Гермеса Трисмегиста» отсылает к философскому камню. В то же время есть те, кто утверждает, что нельзя найти упоминаний о камне, способном к преобразованию, вплоть до XIII века н.э., когда он появляется в контексте сказаний о Святом Граале (чаши, которую использовал Христос на Тайной вечере) в произведениях средневерхненемецкого поэта Вольфрама фон Эшенбаха (ок. 1170-1220 гг.), автора эпоса «Парсифаль», положенного в основу одноименной последней оперы Рихарда Вагнера и наиболее известного любителям музыки как персонаж оперы Вагнера «Тангейзер». Замена упавшего с неба камня на Грааль в ранних версиях была, по-видимому, обусловлена влиянием ислама.
Арнольд из Виллановы (ок. 1235-1311 гг.), – каталонец, один из главных алхимиков позднего Средневековья, – говорил о камне следующим образом: «в природе существует некая чистая материя, которая, будучи открытой и доведенной с помощью мастерства до совершенства, обращает в себя пропорционально все несовершенные тела, к которым прикасается», а Пернети в 1787 году включил философский камень в свое определение алхимии: «это наука и искусство изготовления порошка, вызывающего брожение, который превращает несовершенные металлы в золото и служит универсальным средством от всех болезней людей, животных и растений».
Философский камень был известен под разными причудливыми названиями, например, как Порошок проекции, Великий Магистерий, Эликсир, Настойка (Краситель), Универсальная сущность, Квинтэссенция, Феникс, Брат змеи, Универсальное лекарство, Ярмо яйца, Карбункулус, Ксит, Базалиск, Камень мудрецов, Ванна или Фонтан Короля, Кровь саламандры, Йод Хе Вав Хе (Тетраграмматон, или еврейское имя Бога), Молоко Девы, Высокий Человек в Шлеме, Тень Солнца, Змей, Пожирающий Свой Хвост, Вода серы и Слюна Луны. Многие термины, например, Красный лев или Красная настойка, были образованы от предполагаемого цвета камня, а другие, например, Водяной камень мудрецов или Гидролит Софии, указывали на его предполагаемую жидкую или ртутную природу. Некоторые ученые приводят неполный алфавитный список из примерно 600 синонимов названия этого камня или родственных ему материалов, начиная от Абсемира, Адама и Адропа и заканчивая Зотихоном, Зумехом и Зумелазулитом. Более того, многие авторы алхимических трудов пытались превзойти самих себя, придумывая новые названия или противоположные описания камня, что усугубляло путаницу и неясность, и без того царившие в алхимии (см. внизу стилизованное изображение производства философского камня).
В своем «Кратком руководстве о небесном рубине» (1694) Ириней Филалет, псевдоним англичанина, родившегося около 1620 года, писал, что философский камень называется камнем не потому, что он похож на камень, а только потому, что в силу своей неподвижной природы он сопротивляется действию огня так же успешно, как и любой другой камень: «По виду это золото, более чистое, чем самое чистое золото. Если мы скажем, что его природа духовна, то это будет вполне истиной; если же мы опишем его в качестве телесного нечто, то это высказывание будет столь же верным».
Мы уже видели, что в алхимии содержатся многочисленные ссылки на религиозные доктрины и верования, поэтому многие алхимики считали, что камень символизирует Иисуса Христа. Такие описание часто сочетаются с увлечением числами, наиболее тесно связанным с Пифагором и древнегреческой философией, а также с приверженцами еврейской каббалы. Например, Джордж Рипли (1415-1490), священник из Бридлингтона, в прологе к своему сочинению «Состав Алхимии» провел параллель между христианской тайной Бога и алхимической тайной философского камня: «О, Единство в субстанции и Троица в Боге .... Как ты создал все вещи из единого хаоса, так позволь мне быть искусным в развитии нашего микрокосма из единого вещества в его трех аспектах - Магнезии, Серы и Ртути».
В 1652 году, как сообщает Элиас Эшмол, в древнеанглийской поэме камень наделяется небесным происхождением, а три его составляющие уподобляются дарам из золота, ладана и мирры, принесенным в Вифлеем тремя волхвами. Василий Валентин (имя переводится как «Могучий царь» или «Доблестный царь») в своей знаменитой «Триумфальной колеснице сурьмы» (1660) изобразил камень «состоящим из единицы, двойки, тройки, четверки и пятерки», причем эти числа обозначают соответственно единую первоматерию, двуединую ртутную субстанцию, три принципа (сера, ртуть и соль), четыре стихии и квинтэссенцию (буквально - пятую сущность).
Согласно другой числовой концепции камня, в позднем (1766 г.) издании «Химии новой свет» польского алхимика Михала Сендзивоя (1566-1646 гг.), четыре стихии (земля, воздух, огонь и вода) исходят непосредственно от Бога; три принципа (сера, ртуть и соль) - от природы; два семени (мужское и женское, солнце и луна, или сера и ртуть) - от металлов; один плод (настойка) - от мастерства. Бен Джонсон в своей комедии «Алхимик» 1612 года высмеял все эти многозначительные описания камня следующим образом:
«Это камень, но не камень; дух, душа и тело;
Который если растворить, то он растворяется;
Если ты его сваришь, то он свернется;
Если заставить его летать, он летает».
Свойства философского камня
Алхимики считали философский камень способным «совершенствовать» металлы, то есть, превращать неблагородные металлы в золото. Они считали этот камень, в силу своей веры в единство всей материи, лекарством для металлов и для человека, с помощью которого он тоже может быть усовершенствован. Таким образом, камень, часто называемый Эликсиром Жизни или Великим Эликсиром, изображался как панацея от всех человеческих болезней, как средство омоложения и продления жизни - идея, которая возникла в Китае гораздо раньше, чем на Западе. Книга отца китайской алхимии Вэй Бо-яна «Цань/сань тун ци» («Триединое согласие», или «Единение триады») является самым ранним письменным произведением по алхимии (написана около 142 г. н.э.). В ней в основном рассматривается «пилюля бессмертия», однако Либиг датирует это расширение возможностей камня только XIII в. н.э.
К этим достоинствам камня Соломон Трисмозин добавил возможность превращать обычные камни в драгоценные и размягчать любое стекло, а Эшмол добавил дополнительные достоинства, утверждая, что камень позволяет «обнаружить любого человека, в какой бы части света он ни находился, как бы ни был он запрятан, в камерах, шкафах или пещерах земли. Он позволяет человеку понимать язык существ, например, щебетание птиц, мычание зверей и т.д.».
Конечно, в соответствии с представлением об алхимии как о духовном искании, некоторые ученые утверждают, что философский камень — это символ стремления к мудрости. Предметом изучения алхимиков был человек, и в поисках философского камня и эликсира они, алхимики, искали не красный порошок, не материальное средство, и уж тем более не превращение неблагородных металлов в золото, но Высшее посвящение, которое является развитием Души и приносит высшее благо человеку, изменяя или преобразовывая его неблагородные страсти.
Описания физических свойств философского камня столь же разнообразны и противоречивы, как и описания его алхимических и мистических свойств. Иногда его описывали как жидкость, но чаще - как порошок, твердый, тяжелый, с приятным запахом. По цвету он обычно считался красным. Алхимик XIV века Раймунд Луллий называл это вещество «карбункулус» (лат.) или «эскарбукл» (франц.), что означает «маленький уголек», следуя Плинию, который использовал это слово. Такой уголек, однако, мог принимать цвет огня, поэтому Псевдо-Луллий утверждал, что сначала он был черным, потом красным, потом желтым, а затем достигал «истинной белизны». Он считал, что камень может принять любой цвет во Вселенной, прежде чем достигнет своего окончательного состояния, но, как и Альберт Великий (ок. 1200-1280 гг.), полагал, что его красный цвет скрыт под белизной, а между красным и белым он обретает стойкий пепельный оттенок, который светится «как глаза рыб» и «свертывается по окружности».
Парацельс утверждал, что этот камень был цвета рубина, прозрачным, гибким и при этом ломался, как стекло. Беригард Пизанский (французский дворянин Клод-Гийом де Беригард, преподававший физику в Пизе в XVII веке) утверждал, что камень был красным – «цвета дикого мака» и имел запах «паленой морской соли». Ван Хелмонт писал, что «камень имел цвет порошкообразного шафрана и был тяжелым и блестящим, как кусочки стекла». Иоганн Фридрих Гельвеций (1631-1709), описывая предполагаемое превращение свинца в золото в Гааге 27 декабря 1666 года, заявил, что, исследовав камень, он обнаружил, что камень имеет цвет бледной серы. Все эти противоречия были обобщены и разрешены арабским алхимиком Халидом, который утверждал, что «этот камень содержит в себе все цвета. Он белый, красный, желтый, небесно-голубой, зеленый».
Чтобы внести дополнительную путаницу, нередко выделяли две формы или степени совершенства философского камня: для преобразования неблагородных металлов вплоть до серебра (Простая магия или Малая работа) он считался белым, а для преобразования неблагородных металлов в золото (Великая магия, Великая работа или Работа мудрецов) - красным. Великую и Малую работу часто представляли в виде солнечного и лунного деревьев соответственно.
Приготовление философского камня
Согласно заявлению, датированному 1526 годом, философский камень «известен всем людям, и молодым, и старым, его можно найти в деревне, в селе, в городе, во всех вещах, созданных Богом; однако все его презирают. Богатые и бедные используют его каждый день. Служанки выбрасывают его на улицу. Дети играют с ним. И никто не ценит его, хотя, наряду с человеческой душой, он является самой драгоценной вещью на земле и способен низложить даже царей и князей. Тем не менее, он считается самой мерзкой и подлой из земных вещей».
Именно это якобы повсеместная распространенность иногда называют причиной загадочных инструкций, которые обычно даются для приготовления камня. Бесчисленные рецепты приготовления и использования философского камня изобилуют мистическими формулировками, большим разнообразием материалов и операций, поэтому не согласуются друг с другом. Типичным примером является широко известный рецепт, приписываемый Луллию и воспроизведенный Джорджем Рипли: «Чтобы приготовить эликсир мудрости, то есть, философский камень, необходимо взять ртуть философов и прокалить ее до тех пор, пока она не превратится в зеленого льва; после того как она претерпит это изменение, нужно прокалить ее еще, и она превратится в красного льва. Растопите этого красного льва на песчаной бане с кислым виноградным спиртом, выпарите этот продукт, и ртуть превратится в некое клейкое вещество, которое можно разрезать ножом: положите эту кашицу в герметичный кувшин и медленно перегоните. Соберите отдельно спирты, которые будут иметь различную природу. Вы получите бесцветную слизь, затем спирт и несколько красных капель. Киммерийская тьма накроет кукурбита своей темной пеленой, и вы найдете внутри настоящего дракона, который съедает свой хвост. Возьмите этого черного дракона, разбейте его на камне и прикоснитесь к нему раскаленным углем: он воспламенится и, приняв великолепный бледно-желтый цвет, воспроизведет зеленого льва. Заставьте его проглотить свой хвост и перегоните продукт заново. Наконец, тщательно проведите дистилляцию, и перед вами предстанут огненная вода и человеческая кровь».
Французский химик Жан-Батист Дюма (1800-1884) объяснил рецепт следующим образом:
«Ртуть философов — это свинец. При прокаливании свинца металл окисляется и превращается в массикот (монооксид свинца или литарж), который и является зеленым львом. Если прокаливание продолжается, то массикот (минерал оксида свинца) превращается в миниум (тетраоксид свинца) — это красный лев. При добавлении кислого винного спирта или уксуса оксид свинца растворяется, и при выпаривании спирта остается липкая масса ацетата свинца. Перегонка ацетата свинца дает различные продукты, в частности, воду с уксусной кислотой и пироуксусный спирт или ацетон с небольшим количеством коричневого или красного масла - красные капли. Оставшийся остаток представляет собой мелкодисперсный свинец темно-серого цвета, напоминающий киммерийскую тьму. Этот остаток при прикосновении к раскаленному углю воспламеняется и превращается в массикот (минерал оксида свинца), часть которого, смешанная с дистиллированной жидкостью, постепенно соединяется с кислотой и переходит в раствор. Это и есть тот самый черный дракон, который кусает и глотает свой хвост. При повторной перегонке получается ацетон - огненный спирт и красно-коричневое масло, которое очень трудно отделить. Это и есть человеческая кровь алхимиков, искомый эликсир. Она красная, заранее заданного цвета, и обладает свойством восстанавливать и осаждать золото из его растворов».
Продолжение следует…
